…ом Пушкина.

Гарику стало обидно, он и говорит:

– Я один раз три рубля нашел! С портретами Пушкина, Лермонтова и Аркадия Гайдара!

– А я сто рублей нашел! – решил я перенайти и переспорить Гарика.

– А я миллион!

– А я сто миллионов нашел! Целый мешок миллионов и веревочкой завязанный.

– А я миллион миллионов нашел! Целая гора денег, как высотное здание на берегу Яузы.

Так мы шли по улице и хвастались друг перед другом. Вдруг видим, идет нам навстречу соседская Светланка и плачет.

– Чего плачешь, малявка? – спрашивает ее Гарик.

А Светланка размазывает кулачками слезы по щекам и отвечает:

– Деньги я потеряла… А-а-а…

– А сколько миллионов? – спросил Гарик.

– Меня бабушка послала в магазин за молоком, а я все деньги потеряла.

– Эх ты, растеряха! – сказал я Светланке.

А Гарик фыркнул:

– Фи! Разве это деньги? Вот если бы ты миллион потеряла! А молочные деньги я каждый день теряю и не плачу.

Потом Гарик скривил губы и говорит:

– Ну ладно, я пошел, некогда мне с малявками разговаривать. Я пойду еще один миллион находить.

 Я предлагаю Гарику:

– А давай найдем Светланкины деньги, ей же надо молока купить для бабушки.

– Ищите сами! – отказался Гарик и пошел к станции метро.

У него там мама работает в магазине, вот он и будет у нее выпрашивать деньги на мороженое. Я знаю Гарика, он каждый день деньги у мамы клянчит.

А я начал расспрашивать Светланку:

– Где ты деньги потеряла?

– Не знаю, – опять заплакала Светланка. – Я их в платочек завязала, в кармашку положила, а потом платочек потерялся.

– А куда ты ходила, после того как тебя за молоком послали?

– В детском парке на качелях качалась.

– Что же ты, – говорю ей, – тебя в магазин послали, а ты на качелях прохлаждаешься.

От этих слов Светланка еще сильней заплакала, и я перестал ее ругать. Потом говорю:

– Пошли в детский парк, посмотрим, где ты качалась.

Приходим мы к качелям, посмотрел я вокруг и вижу под кустом платочек лежит. Поднял его, а он с узелком. Развязал узелок, а там – деньги.

– Твои деньги? – спрашиваю Светланку.

– Мои! – обрадовалась она. – И как ты их быстро нашел!

– Соображать надо. Деньги там теряются, где дети гуляют, – объяснил я Светланке. – Теперь пошли в магазин за молоком.

Сходили мы в молочный магазин, купили пакет молока и идем домой, а навстречу нам Гарик. Мороженое ест и улыбается. Нас увидел и кричит издалека:

– А я миллион миллионов нашел!

Потом откусил большой кусок мороженого и снова похвастался:

– Вот мороженого купил! И еще себе куплю миллион пачек!

– Ну и объедайся, – сказал я ему. – А мы с тобой больше не гуляемся.

– Фи! – ответил Гарик, – очень надо! Я буду сидеть один и целый день объедаться мороженым.

– Ну и ешь, – сказала ему Светланка. – Замерзнешь от мороженого и станешь пингвином.

Гарик обиделся за пингвина и побежал к станции метро, снова будет выпрашивать деньги у своей мамы. Ну и пусть. А мы нашли потерянные деньги. Теперь Светланка знает, где искать, если что-нибудь снова потеряется.

 

 

 

Транзистор

 

В воскресенье возле нашей двери закричала певица Алла Пугачева:

Где-то за городом

Очень недорого

Папа купил автомобиль…

Это значит Василек пришел. Он везде ходит со своим транзистором, который включает на полную мощность.

Я открываю дверь, а Василек кричит:

– Пошли на пляж загорать! А то еще ни разу не загорали в этом году!

– Ты чего кричишь? – спрашиваю его.

– Чтобы Пугачеву перекричать, – отвечает Василек.

– Все равно не перекричишь, сделай потише свой транзистор.

– Зачем же потише? – обиделся Василек. – Пусть весь пляж слушает, мне не жалко.

– Так мы ведь еще не на пляже.

– Так пошли скорее, – заторопился Василек.

Я быстро собрался и мы пошли. Приходим, а на пляже народу больше, чем в цирке. И все валяются на песке животами кверху, а на носы бумажки наклеены.

Мы с Васильком сбросили майки с тапочками и сами начали валяться. Песок горячий, а ветерок с речки прохладный. Немного повалялись, Василек и говорит:

– Давай закапываться в песок.

– Зачем еще?! – удивляюсь я.

– Чтобы солнце нас сильно не пережарило. И потом еще я люблю пальцами в песке шевелить. А еще для того, чтобы нас никто не видел, а то все вокруг загорелые как негры, а мы белые, как мороженое. Какой-нибудь великан нас увидит и съест вместо мороженого.

И мы начали закапываться.

Василек вырыл глубокую яму, а я еще глубочей. Лежим и друг друга не видим, только кричим из своих ям, переговариваемся:

– Ты глубоко выкопал? – спрашиваю Василька.

– Ага, глубоко! До половины земли, в самый центр планеты прокопался! – похвастался Василек.

– А солнце на тебя светит? – спрашиваю.

– Светит, – отвечает Василек.

– А на меня не светит, – отвечаю ему. – Потому что я на другую сторону земли перекопался, на той стороне уже ночь.

– Почему же там ночь? – удивляется Василек.

– Потому что земля круглая, и солнце освещает только одну половинку, – объясняю ему.

Василек подумал немного и кричит из своей ямы:

– Я бы тоже на другую сторону земли докопался, только не захотел.

– А почему ты не захотел?

– А зачем я буду ночью на пляже валяться, что я нервенный?

Я понял, что Василек меня переговорил и начал придумывать, чтобы ему еще такое сказать. Может, рассказать, что я уже на Луну прокопался? Но тут над нами встала тень. Мы сначала подумали, что это туча пришла на пляж, а оказалось, что это мужчина. Он посмотрел на нас сверху вниз и спрашивает:

– Вы зачем такие огромные котлованы вырыли?

– Чтобы от солнца прятаться, – разъясняем.

– Лучше в воду попрыгайте, а ямы надо засыпать, а то загорающие люди свои руки-ноги переломают.

Вылезли мы, посмотрели друг на друга и увидели, что оба красные и блестящие, как помидоры. Мы быстро засыпали свои ямы, попрыгали в воду и начали плавать на мелком месте. Ногами мы отталкивались от дна, а руками хлопали по волне и отпихивали ее, чтобы она нам в нос не заплывала.

Мы так немного поплескались, а Василек вдруг и говорит:

– А я есть хочу.

– Да ты ведь недавно завтракал! Ты что, обжора? – спрашиваю его.

– Я тебе не обжора! – надулся Василек, – только я всегда, как только прихожу на пляж, сразу проголадываюсь.

– Ладно, согласился и я, – пошли домой. И у меня в животе начали кишки тарахтеть, как пустые тарелки в кухонной раковине.

Одели мы свои майки с тапочками и собрались уходить, а Василек говорит:

– Ты не видел, где мой транзистор?

– Нет, не видел, – отвечаю. – Я слышал, как он кричал, а потом перестал слышать.

– Значит, мы его потеряли, – загрустил Василек, – давай будем искать.

Я огляделся и говорю:

– Где же его искать, если его не видно. Может, он транзистор-невидимка?

– Нет, мой транзистор – видимка, только потерявшийся. Он, наверно, засунулся куда-нибудь под кустик и спит себе потихоньку.

– Да ты что! – говорю, – здесь же пляж, а не лес и кустов-то нету. Куда ему засовываться?

– А может, он под шляпу спрятался? – говорит Василек. – Вон, видишь, шляпа валяется.

И Василек показал на большую соломенную шляпу.

– Зачем же твоему транзистору под чужую шляпу залазить?

– А он, наверно, от солнца спрятался. Вот подними и увидишь.

– Ага, ты придумал, а я буду поднимать. Лучше сам поднимай. Вдруг эту шляпу ветром понесет, бегай потом за ней по всему пляжу.

– Эх ты, трус! – сказал Василек, – я сам пойду и посмотрю.

Подошел он осторожно к шляпе, только протянул руку, чтобы поднять, а шляпа как захрапит. Василек испугался и отдернул руку. А я спрашиваю:

– Чего это твой транзистор сначала песни пел, а теперь храпит?

– Наверное, простудился, – отвечает он.

– А зачем ему тогда под шляпой прятаться? Пусть на солнышке греется.

Василек подождал, пока храп кончится и начал осторожно приподнимать шляпу с другой стороны. Только когда он ее совсем поднял, то еще больше испугался, потому что под шляпой лежала большая и усатая голова. Представляете, одна голова. Без рук, без ног и без живота! Как в сказке Пушкина. Одни только усы, брови и прическа – лысая.

Василек перестал пугаться и начал удивляться:

– А где же эта голова свое тело потеряла?

– Наверное, оно на солнце все сгорело, – догадался я.

А Василек со мной не соглашается:

– Если бы сгорело целое человеческое тело, знаешь, сколько бы дыма получилось! Весь пляж задымило бы, как от десяти костров.

А голова открыла один глаз и говорит человеческим голосом:

– Дети, не балуйтесь и не мешайте мне загорать.

Мы обрадовались, что голова говорящая и спрашиваем ее:

– Как же вы загораете, если у вас нет ни рук, ни ног, ни живота?

– Почему нет, – не соглашается голова, – все у меня есть.

– А почему мы ничего не видим? Может, вы человек с невидимым телом?

– Я их песком засыпал, чтобы по мне люди не топтались.

– Ладно, – сказали мы усатой говорящей голове, – загорайте, пожалуйста, своим спрятанным телом, а нам некогда разговаривать, мы пойдем свой транзистор искать.

Закрыли мы голову обратно шляпой, потому что у нее рук не было. Голова из-под шляпы сказала нам: «Спасибо».

Ищем мы свой транзистор дальше. Видим, одеяло лежит пустое. Наверно, люди, которые на нем лежали, встали и в воду попрыгали. А под одним краем одеяла что-то засунуто и шевелится.

– Может, это мой транзистор под одеялом? – говорит Василек.

– А зачем ты его туда запихнул?

– Ничего и не запихивал, – отказывается Василек.

– Что же он сам запихнулся?

Василек подумал немного и говорит:

– Наверное, ветром одеяло понесло и накрыло мой транзистор.

– Может быть, – согласился я с Васильком. – Давай приподнимем один конец одеяла.

Заглянули мы под одеяло, а там лежит щенок. Спрятался, как шпион. Морду на передние лапы положил и смотрит на нас неодобрительно. Это он от солнца прятался, пока его хозяева в воде бултыхались, а мы его рассекретили.

Мы щенка погладили по спинке, чтобы оправдаться перед ним, накрыли снова одеялом и продолжили ходить по пляжу и огорчаться, что не находим свой транзистор.

Вдруг видим, стоит возле самого берега большой резиновый сапог. Его ныряльщики из воды выбросили, чтобы не засорял речку. А в речке, наверное, какой-нибудь охотник потерял, который за дикой уткой гонялся. Так всегда на охоте бывает.

Василек и говорит:

– Мой транзистор в этом сапоге?

– А зачем твоему транзистору сапог, если он безногий?

– Почему это «зачем»? Он весь транзисторный, воды боится, потому и спрятался в резиновый сапог, чтобы не промокнуть.

– Транзистор запрыгнуть в сапог не может.

– А может его туда какой-нибудь пляжный прохожий положил.

– Ладно, – согласился я, – ищи свой транзистор в сапоге, если ты ненормальный.

– Почему я ненормальный?! – обиделся Василек.

– Потому что в чужом сапоге свой транзистор ищешь.

– Почему это в чужом? Этот сапог не чужой. Он из речки, значит, ничейный, и любой транзистор может в нем прятаться. Поэтому я буду искать в сапоге свой транзистор.

Василек подошел к сапогу и толкнул его ногой. Сапог опрокинулся набок, из него полилась вода. Когда вода вся вылилась, Василек засунул туда руку и вдруг как закричит:

– Ой! Ой! Ой!

Даже я испугался от его крика. И все люди, которые загорали на пляже, поднимали головы и смотрели на нас, мол, чего они тут кричат и мешают им дремать на солнышке.

– Ты чего кричишь? – спрашиваю Василька.

– А он кусается!

– Кто кусается? Транзистор?

– Нет, не транзистор, а кто-то шершавый.

– Опять ты сочиняешь, – сказал я.

– Ничего я не сочиняю. Вот возьми и засунь туда свою руку.

Я не стал ничего засовывать, а взял сапог и начал вытряхивать из него все, что там насобиралось.

Сначала посыпались круглые речные камешки, потом потянулись длинные, как нитки, водяные растения. А следом выпало на песок два большущих рака. Они полежали немного, пошевелили усами и поползли к речке.

– Ура! – закричал я. – Раки!

– Чего радуешься? – сказал Василек. – Они и тебя цапнут за палец.

– Меня не цапнут, потому что я знаю, как их правильно брать в руки.

– А разве бывает неправильно? – удивился Василек.

– Конечно, бывает, – сказал я, – рака надо брать пальцами за спинку.

Я взял одного рака и поднял его кверху. Рак дергал ногами, ворочал усатой головой и скручивал свой хвост, но цапнуть меня не мог. Василек взял другого, как я его научил. Теперь у нас было два живых рака.

– Раки хорошие! – сказал Василек, – но надо найти мой транзистор. Я не могу его потерять, потому что это подарок на мой день рождения.

Начали мы снова искать транзистор. Только раки нам все время мешали. Они размахивали клешнями и хотели цапнуть нас за палец. А когда мы клали раков на песок, они сразу уползали к воде.

Тогда я подумал немного и говорю Васильку:

– Давай выкопаем большую яму, положим туда своих раков, чтобы они не уползали, а сами станем искать транзистор. А когда найдем, заберем раков и пойдем домой.

– Какой ты умный! – похвалил меня Василек. – А дома я брошу рака в ванную, пусть там живет, ему понравится в нашей ванной.

И мы начали быстро-быстро разгребать песок вдвоем, чтобы яма получилась глубокая, тогда раки из нее не вылезут и не убегут в речку. Гребем, руки в песок по самую шею засовываем, стараясь побольше песка выгрести. И вдруг я чувствую, что нашел в песке камень. Схватил его за край, тащу, тащу, но не могу вытащить.

– Я камень схватил, – говорю Васильку, – только он никак не вытаскивается.

– И я нашел камень, – говорит Василек. – Такой большущий, что в сто раз больше твоего. А такой, как у тебя, я бы сразу вытащил.

– Не хвастайся, – говорю ему, – может, мы один и тот же камень тянем в разные сторону, потому и не вытягиваем.

– Может, – согласился Василек, – очень уж неподатливый у меня камень попался.

– Тогда давай в одну сторону тянуть.

– Как же мы будем в одну сторону тянуть, если мы с тобой стоим на коленках в разных сторонах?

– А ты давай толкай в мою сторону, а я буду тянуть.

Василек уперся коленками, толканул, и мы вытащили этот камень. Только это оказался не камень, а наш транзистор.

– Ура! – закричал Василек, – мой транзистор нашелся!

– Ура! – закричал я, – теперь пойдем обедать!

Мы так громко закричали, что даже наши раки перестали уползать в речку, а стали смотреть на нас выпученными глазами.

Василек потряс транзистором, из него высыпался песок, и транзистор снова стал принимать радиостанции. И опять Алла Пугачева начала кричать на весь пляж песню про школу:

То ли еще будет!

Ой-ей-ей…

– Теперь пошли домой, – говорит Василек.

– А почему рака не берешь? – спрашиваю его.

– А я своего рака отпускаю обратно в речку за то, что он помог найти мой транзистор.

– Тогда и я отпускаю своего рака, чтобы твоему раку не было скучно. Они друзья, а друзьям нельзя расставаться.

Отнесли мы раков в речку, а сами пошли домой.

Василек всю дорогу говорил:

– Интересно как-то получается. Какой-то чудак взял и закопал мой транзистор в песок.

Я Василька слушал, слушал, потом и говорю:

– Ты сам его закопал.

Василек обиделся:

– Зачем я стану зарывать в песок свой транзистор? Что я, нервенный?

– Ты не нервенный, ты солнца боишься. Когда мы только пришли на пляж, ты копал яму до самого центра земли?

– Ну копал. А что?

– А в эту яму вместе с транзистором залазил?

– Ну и залазил. А что?

– А вот что. Ты потом вылез из ямы, а транзистор не вытащил и засыпал песком. Он заглох, ты про него и забыл.

– Какой ты умный! – похвалил меня Василек, – как Алла Пугачева. Все знаешь и понимаешь.

Теперь, когда мы ходим на пляж, мы больше не докапываемся до центра земли.

А еще мы ставим свой транзистор возле самой воды, чтобы наши раки, которые живут на дне, послушали музыку. У них ведь там нет своих транзисторов.

 

 

 

Газета для после чая

 

Мама сказала:

– Значит, договорились. Сначала я поеду одна, подготовлю к вашему приезду бабушку, дедушку, зятя, невестку и всю нашу деревню, чтобы они не испугались вашего нашествия.

Это мама так шутит. Она считает, что мы с папой очень опасны для общества, то есть для людей.

Мама уехала, а папу долго с работы не отпускали. На работе папа ничего не ломал, а все делал, поэ… Продолжение »